Оставь её небу - Страница 30

— Не смею спорить, Дашенька, Когда в жизни появляется что-то настояш;ее, то все дороги обрываются. Можно остановить колеса, но надо знать, ради чего это делаешь.

За разговором гонщик смел все, что принес на подносе, и, вытерев салфеткой губы, непринужденно сказал:

— Ну что? Поехали?

Девушке очень хотелось услышать что-то похожее, Она кивнула и встала из-за стола. Кроме легкой спортивной сумки у Даши ничего не было, и предложение о помощи осталось висеть в воздухе. Когда они шли через пустой зал к выходу, девушка ухмыльнулась, заметив, как кассирша перешептывается с барменом, кивая в их сторону. В глазах отсталых обывателей она выглядела в черном свете. Впрочем, ей плевать, что и кто говорит вслед. Пропустив парня вперед, у дверей Даша обернулась и показала ханжеской парочке язык. Вполне нормальное явление для переходного возраста героини, которая летела с огромной скоростью вперед, минуя лишние остановки: «девочка», «подросток», «девушка», и, сорвавшись с трамплина, падала у подхода к станции «женщина». Однако природу трудно обмануть. Ее сознание не успевало переключаться с одного этапа на другой, а полет казался сладостным и бесконечным.

Они сели в вишневую машину с откидным верхом, и молодой человек завел двигатель. Автомобиль заурчал, как нализавшийся сметаны кот. Хозяин нажал на педаль газа, мотор взревел, словно разбуженный лев, и сорвал двухместный кабриолет с места.

От скорости захватывало дух, девичья коса распустилась, и волнистые русые волосы трепало, как крейсерский стяг на ветру. Сколько продолжалось это безумство, Даша не знала, но наслаждение не длится долго, скорость упала, и перед поворотом на проселочную дорогу железный мустанг затормозил. Даша подняла глаза и увидела надпись на указательном щите: «Жилой комплекс "Борисово" 9 км».

Девушка вздрогнула. Название комплекса напомнило ей о смерти матери. История, о которой Даша пыталась забыть, вдруг встала перед ее глазами.

Юноша положил свою сильную руку девушке на открытое плечико и с сожалением в глазах сказал:

— Здесь я сворачиваю вправо. Дорога к морю идет по прямой. Мне очень не хочется с тобой прощаться, Дашенька. Ты так хороша, что у меня нет слов. Я их растерял в синих озерах твоих глаз.

Слов и не требовалось, девушка и не думала выходить из машины. Такие встречи случаются один раз в жизни, и упустить свой шанс может только сопливая ханжа.

— Юг всегда остается на юге, — сказала она, разглядывая его черные глаза с длинными ресницами. — Я не говорила, что тороплюсь. Я путешествую, и это все.

Он провел ладонью по ее густым волосам, затем обнял девушку и прижал к себе. Объятия были долгими и страстными. Только теперь она могла утверждать, что держала жар-птицу за хвост и ощутила мгновение истинного счастья. Ради этого имело смысл совершать безрассудные поступки и кидаться в омут неизвестности.

Он привез ее в поселок, каких теперь везде хватает. Высокие кирпичные заборы, особняки с башнями и подземные гаражи.

Он долго возился с ключами, загонял мустанга в стойло, потом взял подругу за руку и повел ее в дом. В прохладной гостиной первого этажа они вцепились друг в друга руками и губами, упали на ковер возле кресла и безумствовали до темноты, пока не проголодались.

— Я совсем забыл, что холодильники пусты. Мое отсутствие длилось не меньше трех недель.

— Зато я запасливая. У меня есть конфеты, печенье и мармелад.

— С моей прожорливостью этого не хватит. За то время, которое мы провели на ковре, я сжег все калории. Теперь меня будет качать от слабости, а ты останешься без ночных удовольствий.

Они продолжали лежать обнаженными и глазеть на деревянный потолок. Им не хотелось вставать, но голод мешал и занудствовал, теребя молодые здоровые желудки.

— Впрочем, мы можем проверить закрома. В мое отсутствие здесь бывают мои мамочка с папочкой, которые иногда заботятся о провизии. Начинать надо с погреба, а кончать растопкой камина.

Он с легкостью поднялся и принялся хозяйничать. Теплые языки пламени сверкали в каминах столовой, гостиной и спальне второго этажа, куда шла крутая деревянная лестница. В погребе нашлись не только соленья, но и вино. На стол постелили белую скатерть, поставили хрустальные бокалы и серебряные подсвечники с кручеными свечами.

Даша занималась гардеробом. Отодвинув в сторону зеркальную створку шкафа, девушка ахнула.

— Боже! — крикнула она из спальни. — Эта барахолка принадлежит твоей мамочке? Жуткий прикид!

В дверь заглянула голова кавалера.

— Можешь примерить. Главное не залить вином.

— Клевые шмотки. Я тащусь от твоей мамочки.

— Парижский салон красоты.

— Сколько бабок она тратит на вешалку?

— Все. Свои и отцовские. Он местный судья. У большого человека большие деньги.

— А я думала, что судьи — кристально честные люди.

— В кино. Стол накрыт, пора ужинать.

— Жди меня в столовой, скоро буду.

Примерка заняла немало времени. Даше нравилось все. Глаза разбегались. У мамочки Геннадия были те же размеры, что и у гостьи, ей подходило любое платье. Наконец выбор был сделан.

Не хватало косметики, но Даша знала, что косметика ее старит и она не нуждается в дополнительных ресницах и пудре. Ее цвет кожи можно испортить, но не украсить. Сейчас она подумала о другом и открыла свою сумку. Тут было чем удивить.

Молодой любовник уже уплетал за обе щеки, когда в дверях появилась его юная обожательница. Вилка зависла в воздухе, а рот так и не успел закрыться.

Убранные в пучок густые волосы открывали длинную гладкую шею, на которой висело колье из ослепительных камней. Аккуратные ушки, украшенные серьгами из того же гарнитура, лучились тем же светом, что и глаза. Обтягивающее фигуру длинное черное платье на тонких бретельках делало открытые плечи с бархатистой кожей еще привлекательнее и соблазнительнее. Глубокое декольте подчеркивало ее вздымающуюся юную грудь, которая не требовала лишних атрибутов нижнего белья.