Оставь её небу - Страница 85

Даша захлопнула альбом и прищурила глаза. В них все еще тлела затаенная злость и ненависть.

— Теперь я одна решаю, что с этим делать,— тихо прошептали ее губы.

Даша убрала альбом в сумку и оглянулась. Антон лежал на кровати и смотрел в потолок. Как только она повернула к нему голову, он улыбнулся. Это была первая ночь за долгий период, когда он выспался.

— Доброе утро. Какая тишина. Я, наверное, долго спал. Мне даже сны не снились.

— Зато мне они спать не дают. Выпила снотворное, но все кончилось головной болью.

Даша взяла с тумбочки паспорт и бросила его на кровать.

— Твоя новая ксива. Теперь тебя зовут Дмитрий Сигалов. Тебе тридцать один год. А меня зовут Ниночка Соболевская, мне двадцать два.

Но оба мы потрясающе выглядим. Это от большого счастья и бешеной любви. Запомни эту легенду, желторотик. Дорога стала опасной.

— Ты думаешь, я могу присвоить себе имя покойника?

— Оно ему не нужно, дурачок. Пользуйся случаем.

— Добрый он был парень. Обещал меня женить на казачке и подарить на свадьбу свой дом.

— Однако ты убил его! — злобно произнесла Даша.

Антон покраснел и замолчал.

— Нечего сказать, Христосик! Никогда не знаешь, что с тобой может случиться. Жизнь смахивает на игровой автомат. Сегодня тебе выпал флеш-рояль, а завтра кукиш! Лови момент.

— Какая там игра? Джунгли, сквозь которые приходится продираться с голыми руками.

— Не ту дорогу выбрал. Плыви по течению. Каждый должен помнить философское измышление о том, что сделанный тобой шаг — это шаг к смерти. Не стоит торопить события. Бери самое сочное и красивое. Черное лучше обходить стороной. При желании и это удастся.

— Так не бывает. От судьбы не уйдешь. У тебя тоже не все гладко. Этот человек, который тебя преследует, ты с ним договорилась?

— Конечно. Змея с вырванным жалом — не змея, а скользкая тварь, которую легко раздавить. Можешь не вспоминать о нем. И хватит валяться, иди за едой, я проголодалась.

— Рад бы помочь, но если ты помнишь, то все кошельки сосредоточились в твоих руках.

— Ладно прибедняться. Получишь на еду, одевайся.

Даша взяла местную газету и повалилась на кровать. Когда Антон вернулся с провизией, девушка сидела одетая, готовая к отъезду.

— Что случилось?

— Мы едем на Кубань к твоим родственникам. Какая, в конце концов, разница: Черное море или Азовское?

Девушка бросила на тумбочку газету.

— Почитай-ка, что пишут о твоем новоиспеченном дядюшке в газетах, наследничек. Сига— лов-старший — очень богатый человек. Мне кажется, я прогадала при дележке наследства Дэнди. Ты получишь намного больше, чем я предполагала.

Антон присел на кровать и смотрел на спутницу с полным непониманием. Либо она шутила, либо окончательно свихнулась.

— Я не собираюсь ехать к родственникам Дэнди. Это подлый обман. Я виноват в его смерти, а взять его имя — значит признаться всем, что я сделал это умышленно.

— Отлично. Вот и поезжай к его дядюшке и во всем признайся. Чистоплюй! Он с удовольствием упрячет тебя за решетку. Навсегда. Убийство есть убийство! Никаких поблажек не жди!

— Я не уверен, что это правильный поступок.

— Конечно. Ты же еще не доехал до моря. Ты хочешь побарахтаться в теплых волнах. Море, пляж и тюрьма — вещи несовместимые. Но если ты не поедешь туда, то я сдам тебя ментам в ту же секунду, как ты сделаешь шаг в другую сторону. Я знаю, где покоится тело Дэнди. Ты все еще не избавился от его машины, и твоя фотография вклеена в его паспорт.

Даша взяла документ, потрясла им в воздухе и бросила в свою сумку.

— Когда тебя схватят за белые рученьки, бумажник Дэнди окажется в твоем кармане.

— Чего ты добиваешься?

Девушка развернула газету и прочла:

«В прошлом году один из самых богатых и

уважаемых людей Краснодарского края, Андрей Сигалов, выстроил пятнадцать коттеджей в родной станице. Дома переданы в аренду сельчанам в рассрочку на двадцать лет. В этом году Сигалов сдает под ключ еще двадцать благоустроенных каменных домов. Предприниматель убежден, что его земляки достойны комфортабельных условий для жизни. Бывший главный инженер консервного завода за десять лет превратился в одного из самых богатых людей края, а его широкая русская натура не позволила складывать заработанное в кубышку. В конце этого года вступит в строй новый корпус детской больницы, началось строительство дома для сирот и престарелых. Сигалов не первый раз доказывает народу, что любовь к людям куда важнее, чем мертвый капитал, зарытый в земле…»

— Тут, конечно, можно поспорить с твоим дядюшкой. Но, в конце концов, это чепуха. Главное, что твой любимый родственник тебя ждет. Я могу быть твоей женой. Никто ее не видел.

— Ее убили. Мы ехали с ней в одном купе.

— Потрясающе! Так ты никого не щадишь ради того, чтобы занять его место. Тут и сомневаться не приходится, труп женушки наверняка на тебе висит. Я сама подброшу ментам эту идею. Все сходится. Так что брось, Тони, упираться рогом и делай то, что я говорю.

— Ты утверждала, будто очень богата. Чего же тебе не хватает?

— К богатству нужно подобраться. На данный момент это невозможно. Слишком много глаз смотрит в ту сторону, слишком много охотников навострили свои уши. Пройдет какое-то время, и я вернусь. Тихо, спокойно, без шума. Мои сокровища ждут меня. Они никому не достанутся. Найти их невозможно. Конечно, всегда есть жаждущие получить куш. Носится тут один такой, совсем обезумел. Все делиться моим добром предлагает. Но разве можно подпускать к золоту сумасшедших, которые уже свихнулись на этой почве. Это крах! Но ничего. Он и без моей помощи расшибет себе башку. Слишком азартный. Ну а мы подумаем о захолустной деревушке, о богатом дядюшке и о тихой заводи. Почему бы нам не забыть о неприятностях и не угомониться на окраине рая?